Отшельник из пещеры Сердца

      Жизнь этого человека предельно проста, она делится на два периода: первые семнадцать лет до его отшельничества и переселения на гору Аруначала и все последующие годы до завершения его земного пути в 1950 году.
      Шри Рамана Махарши родился 30 декабря 1879 года, в понедельник, в один час ночи, в семье брамина. Настоящим его именем было Венкатараман Айяр, но последователи называли его Махарши (Махариши), что значит великий мудрец, а имя Рамана является сокращением от Венкатараман.
      Его отец Сундарам Айяр был родом из Тиручули - деревни, лежащей в 30 милях юго-восточнее Мадурая. Респектабельный адвокат, относившийся с уважением и любовью ко всем, он был женат на Алагаммале, глубоко религиозной индуске, преданной жене и замечательной хозяйке. Ребенка назвали Венкатараманом.
      Несколько лет мальчик учился в школе Тиручули, а затем в Диндигуле. После смерти отца (18 февраля 1892 года) и переезда в Мадурай, продолжал учиться в средней школе Скотта и Высшей Школе американской миссии. Считалось, что в школе он особенно не отличался и в спорте достиг гораздо больших успехов, чем в учебе, ибо был физически сильнее большинства друзей и товарищей, но впоследствии он сам говорил, что на самом деле был безразличен и к занятиям, и к спорту в равной мере.
      В его жизни не было ничего значительного вплоть до ноября 1895 года, когда один из родичей рассказал о своем возвращении из Аруначалы (другое имя города Тируваннамалая). Это название по какой-то необъяснимой причине возымело на него странное и глубокое воздействие, вызвав восхищение, благоговение и любовь одновременно.
      Бхагаван рассказывал: "С ранних лет имя Аруначалы было "сияющим и звучащим" внутри меня, была спхурана (пульсация) этого имени", а на вопрос, какой была спхурана, он ответил, что она несла в себе как звук, так и свет, звук и видение, воспринимаемые не ушами, но только Сердцем, психическим Сердцем. Немного позднее он познакомился с книгой "Пэрия Пуранам", рассказывающей о жизни величайших тамильских святых, и был глубоко тронут ею.
      В июле 1896 года, когда ему было 16 лет, произошло самое важное событие в его жизни. Вот как Рамана сам описывал впоследствии это событие: "Примерно за шесть недель до того, как я покинул Мадурай, в моей жизни произошло серьезное событие. Оно произошло неожиданно. Я сидел один в комнате на первом этаже в доме моего дяди. Я редко болел, и в тот день я себя чувствовал нормально, но неожиданно мною овладел страх смерти. Мое здоровье не грозило мне ничем, и я не пробовал понять причину этого страха. Я почувствовал, что я умру, я начал думать, что мне делать. Я не подумал о том, что можно обратиться к доктору, к старшим или к друзьям. Я чувствовал, что должен сам справиться с этой ситуацией и сам найти ответ, сам найти решение этой ситуации, не откладывая.
      Страх смерти обратил мой ум в глубину меня самого. И я сказал, обращаясь к самому себе практически без слов: "Вот пришла смерть. Что это значит? Что значит умереть?" И я сразу инсценировал приход смерти. Я лежал, жестко вытянув члены, как бы умерщвляя плоть, имитируя труп, чтобы возможно более реально провести исследование. Я задержал дыхание и плотно сжал губы, так что ни один звук не мог вырваться наружу, и ни слово "я", ни другое слово не было произнесено.
      "Ладно, - мысленно сказал я себе, - это тело умерло. Оно будет отвезено, как труп, к месту кремации, сожжено и превратится в прах. Но умру ли Я со смертью тела? Является ли мое тело мною? Оно безмолвно и инертно, но я продолжаю чувствовать полную силу своей индивидуальности и даже слышать голос "Я" внутри себя, отдельно от него. Значит, Я - Дух, превосходящий тело. Тело умирает, но Дух, превосходящий его, не может быть затронут смертью. Это означает, что Я есть бессмертный Дух". Это было не просто мыслью, это было открытием, которое хлынуло в меня, как живая истина, и которое я воспринял непосредственно, без размышления. Я было чем-то реальным, единственной реальной вещью в этом состоянии. И вся сознательная деятельность, связанная с моим телом, шла от этого Я. С этого момента Я, привлекло к себе мое внимание и стало объектом моих непрерывных размышлений, моего постоянного удивления. Страх смерти исчез раз и навсегда. Я поглотило все мое внимание, вся моя жизнь была теперь посвящена этому Я".
      Переживание, которое, возможно, длилось не более получаса, полностью и навсегда изменило мальчика. То, что произошло, было не просто единичным трансом. Всплески этого переживания продолжались и воспринимались Раманой в состоянии бодрствования, сна, сновидений. Он ощущал центр этого состояния в том, что позже назвал "правосторонним сердцем", т.е. мистическим сердцем, расположенным не слева, а в правой стороне груди.
      Однако Рамана не понимал до конца смысла происходящего. Он чувствовал состояние благодати, блаженства, которое начиналось в "правостороннем сердце" и охватывало все его существо. Он чувствовал целебную всепоглощающую силу этого тока, однако не пробовал интерпретировать его в религиозных понятиях.
      Он утратил интерес к занятиям, друзьям, родственникам, даже к пище и стал часто посещать главный храм Мадурая, где проводил долгие часы перед святынями, моля Господа о Милости, которая сделала бы его похожим на кого-нибудь из 63 святых в "Пэрия Пуранам". Но в основном он пребывал в состоянии божественного блаженства внутри себя, в то время как слезы ручьем катились из глаз.
      Наблюдая эти изменения в мальчике, взрослые и особенно старший брат постоянно упрекали его. Наконец, 29 августа 1896 года наступил кризис. Когда старший брат не выдержал: "Зачем человеку, погруженному в созерцание, нужны книги, школа и дом?", юный Венкатараман сказал себе: "Да, это абсолютно правильно. Какое мне дело до всех этих вещей?" - и решил сразу оставить дом. В нем оформилось стремление поселиться на горе Аруначала. Рамана испытал ощущение острого жжения в теле, и только мысли о горе облегчали эти ощущения. Он обратился к старшему брату: "Я должен сейчас идти в школу", на что тот ответил: "Тогда возьми пять рупий и по пути заплати за меня в колледже". Духовно устремленный юноша принял эти деньги как Божий дар для поездки к Аруначале.
      В старом атласе он нашел местонахождение Тируваннамалая и подумал, что трех рупий ему должно хватить, чтобы доехать туда. Поэтому он взял только три рупии и отправился на железнодорожную станцию, оставив на видном месте записку: "Я ушел, чтобы найти своего Отца и подчиниться Его приказу. Это становится на добрый путь, а поэтому не следует ни горевать, ни тратить деньги на поиски этого. Оставляю две рупии".
      Он прибыл на станцию, опоздав более чем на час ко времени отхода поезда по расписанию, но, к счастью, поезд тоже опоздал, и поэтому мальчику удалось сесть в него. Он взял билет только до Тиндиванама, ибо, согласно старому атласу, через Тируваннамалай поезда не ходили, а ближайшей к нему железнодорожной станцией и был Тиндиванам. Но старик мусульманин, сидящий в купе, поинтересовался, куда направляется юноша с блестящими глазами, и рассказал о недавно открытой ветке Виллупурам-Катпади, проходящей через Тируваннамалай.
      Следуя совету мусульманина, юноша сошел в Виллупураме и после ряда событий, не представляющих особого интереса, достиг Арайянайналлура. Обнаружив храм (а это был храм Атуланатха Ишвары), он вошел в него и сел при тусклом свете одной чуть мерцающей лампады. Будучи поглощенным самадхи, он вдруг обнаружил чистое пространство, заполненное ярким светом. С изумлением юный преданный смотрел в направлении гарбха гриха (сокровенной святыни), чтобы увидеть, откуда появляется свет. Но источник света найти не удалось, так как свет быстро исчез. На месте, где видение открылось юному Свами, прославленный святой Тирунянасамбандар некогда имел видение Господа Аруначалы и тоже в форме света. Здесь он установил лингам Господа Аруначалы, почитаемый живой традицией и поныне.
      Из Арайянайналлура юноша окончательно прибыл в Тируваннамалай утром 1 сентября 1896 года и сразу отправился в Храм Господа Аруначалы. Хотя он пришел в Храм в необычное время, после утренней пуджи, все двери, ведущие к сокровенным святыням, были открыты. Он направился прямо туда и сказал: "Отец, я пришел по Твоей команде, да исполнится Твоя воля". После этих слов жжение в теле, которое он чувствовал в течение нескольких дней, исчезло. Проведя некоторое время в поклонении, он вышел из Храма, пошел в город и вернулся обритый наголо, с набедренной повязкой в качестве единственной одежды.
      Первоначально Рамана жил в Тысячеколонном Зале Храма. Чтобы избежать помех со стороны толп людей, привлеченных необычным зрелищем юноши, почти мальчика, погруженного в такую глубокую медитацию, он должен был перемещаться с места на место как внутри, так и вне Храма. Не менее трех лет прошло в поддержании абсолютного молчания и в глубоком, всепоглощающем погружении в себя. Когда он сидел у святыни Патала Лингама, в темном углу подземелья Тысячеколонного Зала, на него набрасывались ядовитые насекомые так, что кровь и гной сочились из ран, однако он пребывал в себе, не ощущая боли и неудобств, не сознавая случившегося с телом.
      Поклонники собрались вокруг и пытались спасти его физическое тело. Один такой поклонник, Аннамалай Тамбиран, начал почитать молодого Свами, предлагая фрукты, цветы и фимиам жженой камфоры, как если бы он был священной статуей в храме. Первый день этого странного почитания прошел без протеста, но когда Тамбиран назавтра пришел вновь, снова принеся пищу и собираясь повторить свое почитание, то увидел рядом на стене такую надпись на тамили, сделанную древесным углем: "Это (пища) - достаточная служба для этого (тела)". Отсюда стало ясно, что юный Свами грамотен. Позднее другой почитатель выполнил сатьяграху и принудил Свами написать, что его зовут Венкатараман и что он родом из Тиручули.
      Таким образом родные узнали о местопребывании юноши, и в мае 1898 года дядя Нелайаппа Айяр приехал, чтобы забрать Свами домой, но не получил от Него никакого ответа. Позднее, в декабре того же года, мать и старший брат пытались вернуть Свами. Опять безуспешно: юноша молчал. Наконец, уступив мольбе одного из поклонников, Свами написал им по-тамильски на клочке бумаги: "Правитель всего управляет судьбами душ в соответствии с их прошлыми деяниями, их прарабдха кармой. Чему не суждено случиться, не случится. Что должно случиться, случится, несмотря на любые попытки это предотвратить. Здесь нет сомнений. А потому тишина - лучше всего".
      Итак, мать и брат уехали ни с чем, а Брахмана Свами, как Его стали называть, остался у подножия Горы, хотя и менял здесь одно место пребывания на другое.
      В 1907 году Кавьякантха Ганапати Муни, знаменитый поэт, писавший на санскрите, который в течение ряда лет практиковал интенсивную садхану, стал преданным последователем Брахманы Свами. Именно он и его ученики были первыми, кто начал его называть Шри Раманой Махарши.
      Рамана жил в большом Храме и рядом с ним около года, в течение следующих двух лет на расстоянии мили к востоку от Храма и затем около 15 лет вблизи и в самой пещере Вирупакша, у мангового дерева, на склоне горы Аруначала, большой Горе Святого Сигнального Пламени, считающейся одной из первых манифестаций Шивы на земле. После этого он шесть лет (с 1916 года) оставался в ашраме, который был построен для него группой энтузиастов-поклонников в скалистой местности у подножия Аруначалы.
      Духовный энтузиазм Раманы был столь велик, а его ощущение предвечного Я было столь интенсивно, что для заботы о собственном теле просто не оставалось места. Он проводил долгие ночи без сна, без еды, в состоянии транса, и в этом состоянии внешний мир представал перед ним как пена или дым на краю его сознания - в нем не оставалось места для внимания к миру, окружающему его, и даже к самому себе. И не будь помощи и заботы со стороны монаха-отшельника, жившего в соседней пещере, который кормил и поил Раману, он вряд ли прошел бы этот период первоначальных жестких погружений.
      Однажды он шел с друзьями по тропинке на отроге горы Аруначала и вдруг испытал неожиданное острое ощущение, будто свет перешел из левой в правую часть его груди. Он упал без сознания, недвижимый, и дыхание его прекратилось. Он весь посинел. Несколько минут не было никаких признаков жизни, не было дыхания. Он не мог ни говорить, ни слышать. Друзья в ужасе подумали, что он умер. Однако он был в полном сознании и чувствовал, что его сознание радиирует из правой стороны его груди. Через некоторое время он почувствовал, как поток энергии или света переместился назад с правой стороны груди в левую. Его физическое сердце начало биться, Рамана пришел в себя и ожил.
      В период пребывания Бхагавана в пещере Вирупакша его мать снова приехала к нему. Услышав о необычайном мудреце, о новом молодом отшельнике, помогавшем людям, она пришла узнать о судьбе своего сына. Узнав его, она стала его последовательницей и жила рядом с ним, пока не скончалась у него на руках 19 мая 1922 года. Он проводил ее в последний путь, держа свою руку на ее голове и на ее правостороннем сердце, помогая ей в трудной трансформации, называемой смертью. Она была погребена у подножия горы, в месте, где ныне стоит Храм Матхрубхутешвара, будучи причисленной к святым.
      Бхагаван имел обыкновение посещать это место. Однажды, в декабре 1922 года, он, как обычно, пошел туда, но уже больше не вернулся в Скандашрам и прожил там до своего махасамадхи в 1950 году, то есть более 27 лет. За все время своей жизни после 1 сентября 1896 года Рамана ни разу не удалялся от горы Аруначала более, чем на две мили.
      14 апреля, в пятницу, в 8.47 вечера, внезапно появившаяся звезда, ярко сияя, прошла с юга, медленно переместилась по небу к северу и исчезла за пиком Аруначалы. Ее видели многие в различных частях Индии. В этот момент завершился земной путь Шри Рамана Махарши.
      Бхагаван был доступен всем. Он существовал, двигался и разговаривал подобно любому из нас, но давал мало словесных наставлений, предпочитая метод Дакшинамурти, который учил Тишиной. Однако молчание Махарши не было мрачным, словно на похоронах. Напротив, оно было динамичным, вибрирующим, насыщенным силой, что подтверждено переживаниями многих среди тысяч постоянных посетителей его обители. Тишина могла очаровывать - безмолвие и спокойствие ума гораздо сильнее влияли на учеников, чем чьи-либо самые красноречивые слова.
      Хотя Рамана был духовным руководителем сотен, а может быть, и тысяч людей, которые навещали его в ашраме у подножия горы Аруначала, Рамана никого из них не признавал своим учеником.
      Настаивая на том, что он не гуру, Рамана дал многим духовное посвящение. Характер этого посвящения был таков, что человек обращался не к Рамане, а к своему собственному духовному центру. Человек начинал чувствовать свое правостороннее сердце, из которого радиировал свет высшей ясности. Рамана обладал способностью давать духовное посвящение через прикосновение или взгляд. Сила этого взгляда была столь мощной, что человек, испытавший его на себе, действительно находил в своем собственном "Я Есмь" гуру.
      Рамана не был идеальным, в смысле "правильным", человеком или последовательным философом. Он допускал очевидные противоречия и двусмысленности в своих высказываниях. Сочинял любовные стихи, в которых себя представлял невестой, а Аруначалу - женихом: "Если сейчас Ты не обнимешь меня, уничтожая мое девичество, то где же тогда Твоя мужественность, о Аруначала?.." Одному посетителю он подробно растолковывал последовательность каких-нибудь ритуалов или уточнял иерархию потусторонних сил, а следующему прямо заявлял, что не существует ни миров, ни богов, ни воплощений, ни самого того, кто задает вопросы...
      Послание Махарши всем искренним искателям Истины может быть кратко выражено его словами:

      "На каждом шагу и по любому поводу вы говорите "я", "я": "я хочу узнать это", "я чувствую это", "я думаю это" и так далее. Спросите себя, кто есть этот "я", откуда эта "я"-мысль возникает, что является ее источником. Сохраняйте свой ум твердо установленным на этой мысли, чтобы исключить все остальные мысли, и этот процесс рано или поздно приведет вас к осуществлению Самости, вашего Истинного Я".

      "Ваш долг - БЫТЬ, а не быть этим или тем. "Я ЕСМЬ СУЩИЙ" заключает всю Истину, а метод практики суммируется двумя словами: "БЫТЬ СПОКОЙНЫМ". И что означает Тишина? Она означает "Уничтожьте себя", ибо любое имя и форма являются причиной волнения. "Я есмь Я" - Атман, ваша истинная природа. "Я есть это или то" - эго, ваша иллюзорная природа. Когда Я сохраняется только как Я, это и есть Атман. Когда оно внезапно отклоняется от себя и говорит "Я - это и то" - это уже эго.

      "Духовная практика состоит в возвращении внутрь Атмана, когда ваш Покой нарушен мыслью. Это не концентрация, или разрушение ума, но возвращение к Атману. Какие бы средства ни применялись, вы должны в конце концов вернуться к Себе. Так почему не пребывать в Атмане прямо сейчас?"

      "Вы говорите, что вы - грешник. Вы говорите так, потому что думаете так. Что вы знаете о добре и зле, кроме того, что содержится в вашем уме? Когда вы увидите, что все придумывает ум, все исчезнет. Добро исчезнет, зло исчезнет, и вы останетесь тем, кто вы есть".

      Прямой метод, рекомендованный Махарши, является единственным в своем роде. Заключается он в следующем. Вы спрашиваете себя: "Кто я?" и пытаетесь удержать целиком весь ум сконцентрированным на получении ответа на этот вопрос. Правда, внутри вас будут возникать различные незваные мысли и пытаться отвлечь ваше внимание. Однако для всех этих мыслей "я"-мысль является источником и пищей. Поэтому как только та или иная мысль появляется, спрашивайте, не допуская ее развития: "Кто получает эту мысль?" Ответ будет: "я". Тогда спросите себя: "Кто этот "я" и откуда?"
      Махарши говорит: "Не будьте обескуражены разнообразием и множественностью мыслей, которые пытаются отвлечь вас. Следуйте описанному методу с верой и надеждой, и вы наверняка достигнете цели". Он дает пример. Вы осадили крепость. Каждого защитника, покидающего ее для вылазки, вы будете сражать ударом меча. Убив последнего из них, вы захватите крепость. До тех пор, пока все мысли не будут уничтожены, они продолжают выход. Убивайте их всех мечом Исследования "Кто я?", и в конце концов крепость будет взята. Но победа достигается не путем простого бормотания слов "Кто я?", обращенных к себе. Интенсивное усилие ума, полная интроверсия всех способностей, тотальное погружение в поиск источника возникновения "я" - все это необходимо для успеха. В одном из своих стихов Махарши говорит:
      "Ныряйте глубоко внутрь себя, в сокровенные глубины своего Сердца, как искатель жемчуга, сдерживая речь и дыхание, ныряет глубоко в воду, и, таким образом, достаньте с помощью бдительного ума сокровище Самости внутри себя".
      Когда все мысли исчезнут, то и центральная, или коренная, мысль - я, ум или эго - также перестанет существовать, и Самость (то есть Истинное Я) в Сердце будет одиноко сиять как осознание Я - безмолвно, самопроизвольно, неописуемо умом, нечто такое, что может быть пережито лишь после того, как ум перестает существовать. Пребывать в Самости, поскольку эго исчезло полностью, без остатка, как сгоревшая камфора или как река, ставшая единой с океаном, - это Мудрецы и называют Освобождением.
      В возрасте 70 лет у Раманы в руке обнаружилась опухоль, которую несколько раз оперировали и которая, тем не менее, возобновлялась снова и снова. Рамана относился к своей болезни и к боли, сопутствующей ей, как мудрец к предмету исследования. Он хотел понять природу боли, природу болезни, природу смерти. Он воспринимал боль как форму предвечного Сознания.
      Во время операций Рамана отказывался от анестезии, несмотря на боль. Когда его спросили, испытывает ли он боль, Рамана ответил: "Боль нельзя отделить от Я". Друзья беспокоились о нем. Он же успокаивал их, говоря: "Тело само есть болезнь, которая насылается на нас. Если болезнь нападает на болезнь, разве это не хорошо? Разве в этом есть что-то плохое?" В другой раз он заметил: "Как корова идет, не зная, привязана ли гирлянда с цветами к ее рогам или она потеряла эту гирлянду, так человек не знает, на нем ли его одежда или нет, так и джнани (знающий) не знает, живо его тело или мертво".
      "Кто Я, терпящий боль?" - спрашивал Рамана. Умирая, он задавал вопрос: "Кто Я, который умирает?" Последователи и друзья Раманы жаловались ему, что без его физического присутствия они не смогут успешно заниматься духовной практикой. Рамана отвечал им: "Вы связываете слишком много с телом. Говорят, что я умираю, но я не собираюсь уходить. Куда бы я мог уйти? Я Есмь"

      Источники:
      1. Журнал "Неведомый мир" N1, 2002 г.
      2. http://ramana.vnd.ru (из книги "Шри Рамана Махарши: Весть Истины и Прямой Путь к Себе".)
      3. http://www.ramana.narod.ru
      4. http://ru.wikipedia.org

Кто Я?

      Ниже приводится фрагмент из книги:
      Беседы со Шри Рамана Махарши.
      Maharshi R. Talks with Sri Ramana Maharshi. Tiruvannamalai, 1963

      Вопрос: Какова природа счастья?
      Рамана Махарши: Счастье - прирожденное состояние человека и не зависит от внешних причин. Чтобы открыть запасы чистого, неомраченного счастья, нужно постичь себя, свое истинное Я (Атман).
      В.: Кто Я? Как это узнать?
      Р.М.: Задай этот вопрос самому себе, вопрошающему. Я - это то, что остается после того, как устраняется не-Я.
      В.: Что мешает постичь себя?
      Р.М.: Привычки ума, стереотипы мышления (Васаны). Преодолевать их следует путем самопостижения, хотя это и кажется порочным кругом. Эго создает из этого проблему, а потом застывает в смущении перед неразрешимым парадоксом. Искать нужно не ответ, а вопрошающего.
      В.: Что может помочь самопостижению?
      Р.М.: Помочь могут Писания и те, кто постиг. Обратись к мысли "я" и проследи за ней до ее истоков; благодаря этому мысль исчезнет и останется только Я.
      В.: Разве интеллект не способствует самопостижению?
      Р.М.: Лишь до определенной стадии. Пойми, что Я находится за пределами мысли; следовательно, чтобы постичь себя, нужно выйти за пределы интеллекта.
      В.: Можно ли постичь себя с помощью Писаний?
      Р.М.: Знание, почерпнутое из книг, способствует самопостижению только в том смысле, что делает человека духовно настроенным.
      В.: Цель йоги, по определению, состоит в воссоединении индивида с универсумом путем устранения иллюзии их разделенности. Какова природа этой иллюзии?
      Р.М.: Иллюзии для кого? Пойми это, и иллюзия исчезнет. Как правило, люди хотят выяснить природу иллюзии, упуская из виду, для кого она существует. Это безумно. Предполагается, что иллюзия находится вовне и неизвестна, а искатель находится внутри и известен. Вместо того, чтобы пытаться понять далекое неизвестное, пойми для начала ближайшее внутреннее.
      В.: Как познать себя?
      Р.М.: Обособленному существу кажется, что оно познает что-то отличное от себя, что оно - субъект, зрящий, который познает объект, зримое. Между тем такая точка зрения возможна лишь в том случае, когда есть нечто третье, связующее зрящего со зримым, а именно, сила зрения, ум. Выделяя "объект" и "субъект", то есть два разных объекта, ум отождествляет себя с одним из них - "субъектом" - и выступает в качестве эго. Самопознание есть последовательное отрешение зрящего от зримого, в результате чего зримое становится все более тонким, пока не исчезнет вовсе. Этот процесс называется Дришья Вилайя, растворение зримого.
      В.: Зачем устранять объекты? Разве нельзя постичь себя и без этого?
      Р.М.: Нет. Устранение зримого означает не что иное, как устранение иллюзорной обособленности зрящего и зримого, утверждение истинного тождества субъекта и объекта. Объект сам по себе нереален. Все зримое, включая эго, - это объект. После устранения нереального остается реальность. Когда веревку принимают за змею, истинное положение дел проясняется лишь после того, как устраняется ложный образ змеи. Без такого устранения нельзя постичь истину.
      В.: Как и когда происходит растворение зримого?
      Р.М.: Оно происходит лишь после того, как растворяется иллюзорный субъект - "сила зрения", ум.
Ум - создатель субъекта и объекта, причина дуалистических концепций, идей и образов. Он служит причиной ложных представлений об ограниченном "я".
      Ум по природе своей беспокоен. Для начала нужно успокоить его, сделать менее рассеянным, приучить его смотреть внутрь, сделав это привычкой.
      В.: То есть мы должны избавиться от злобы, похоти и т.п.?
      Р.М.: Избавься от мыслей. Ты не должен избавляться ни от чего другого. Действия и чувства не порабощают человека. Его порабощает только ложная мысль "я - действующее лицо" (Ахамкара, эго). Оставь эту мысль и предоставь телу и чувствам беспрепятственно играть свои роли без твоего вмешательства.
      Речь идет об устранении неведения, а не о приобретении знания. Поручать эту задачу уму - все равно, что переодевать вора в полицейского и поручать ему ловить вора, то есть самого себя. Ум - вор, слови его и верни себе счастье.
      В.: Как узнать человека высокой духовности? О некоторых подвижниках говорят, что они выглядят как сумасшедшие.
      Р.М.: Духовность может распознать лишь духовный человек. Покой ума, который пропитывает окружающую атмосферу, - единственный признак, по которому можно судить о величии святого. Его слова, действия или внешность не могут служить показателем, ибо их смысл, как правило, недоступен пониманию обычных людей.
      В.: Исчезают ли ум и чувства после смерти тела, или они переживают его?
      Р.М.: То, что родилось, должно умереть. Чьим было это рождение? Ты не знаешь, кем ты был до рождения, и тем не менее хочешь узнать, кем станешь после смерти. Прежде, чем думать о том, что будет, подумай о том, что есть. Знаешь ли ты, кто ты в настоящий момент?... У кого возникают эти вопросы о будущем? Познай свою Сущность, свое истинное Я и подобные вопросы исчезнут. Ведь вопросы исчезают через некоторое время после того, как ты заснул. Почему? Разве ты сейчас отличаешься от того, который спал? Нет. Почему же эти вопросы возникают теперь, а не во время сна? Выясни это.
      В.: Реален ли видимый мир?
      Р.М.: Он реален в той же мере, что и видящий его. Видящий, видимое и видение образуют триаду. Реальность запредельна этим трем. Они преходящи, временны, - они появляются и исчезают. Истина же пребывает вечно.
      В.: А созерцание Бога?
      Р.М.: В "Бхагавадгите" Шри Кришна говорит Арджуне: "Можешь видеть Меня таким, каким хочешь". Это означает, что образ Его обусловлен желаниями и наклонностями созерцающего. Люди говорят о "созерцании Бога", и все же каждый рисует Его сам. В зримом присутствует зрящий.
      Гипнотизер ведь тоже может заставить тебя видеть необычные вещи. В этом случае ты говоришь о "фокусе", тогда как в другом случае - о "Боге". С чем связано такое различие? Ничто зримое не может быть реальным.
      В.: Какова же цель творения?
      Р.М.: В том, чтобы дать возникнуть этому вопросу.
      В.: Какова природа наших стремлений?
      Р.М.: Посмотри, что происходит с подброшенным в воздух камнем. Он покидает свое место и направляется вверх; при этом он стремится вернуться вниз и находится в движении до тех пор, пока не возвращается в первоначальное положение, где и обретает покой. То же происходит с водами океана: испаряясь, они образуют тучи, гонимые ветрами, тучи сгущаются в воду и выпадают дождем, вода стекает с гор в виде бурлящих потоков и, наконец, по равнинным рекам вливается в океан, свой первоисточник, - достигнув же его, успокаивается. Ты видишь, таким образом, что где бы ни появилось чувство отделенности от своего истока, там возникает волнение и движение, которое продолжается до тех пор, пока чувство отделенности не исчезнет и не воцаряется покой.
      С человеком происходит то же самое. Пока он отождествляет себя с телом (а также чувствами, умом, эго), он не знает своей подлинной природы, своего истинного Я, Сущности, и существует как бы отдельно от нее. Неосознанное стремление к преодолению своей отделенности от Истока выражается у человека в стремлении к счастью, а наиболее зрелой формой такого стремления является духовное стремление.
      В.: Что служит вершиной и истоком нашего стремления?
      Р.М.: В должное время мы узнаем, что достигаем триумфа там, где нас уже больше нет.
      В.: Означает ли это, что нам следует стремиться нивелировать свою индивидуальность?
      Р.М.: Чью индивидуальность? Люди остро сознают не свою индивидуальность, как им кажется, а свою индивидуальность. Препятствием служит не индивидуальность как таковая, а ложное самоотождествление, отождествление себя с различными индивидуальными качествами, которое выступает затем в форме обособленного эго. В своем самодовольстве это эго подобно высеченной у подножия башни скульптуре, которая всей своей позой и взглядом дает понять, что это она держит башню на своих плечах.
      Можно сказать, что тело, чувства, мысли и т.д. - это крест. Эго или мысль "я - это тело, чувства, мысли и т.д." - это Сын Человеческий. Когда эго распято, оно воскресает истинным Я, Сыном Божиим. Ведь и в вашем Писании сказано: "Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную" (Ин 12, 24-25).
      В.: Я не совсем улавливаю твою мысль.
      Р.М.: Об этом можно сказать и другими словами. Золото - не украшение, а украшение - золото и ничто иное. Какую бы форму ни придавать украшениям, как бы различны они не были, есть лишь одна реальность - золото. Точно так же обстоит дело с Я и не-Я. Единственная реальность - наша подлинная природа, истинное Я. Отожествлять себя с не-Я (телом и т.п.) и искать счастья - все равно, что пытаться переплыть реку на спине крокодила. Понимание этого обстоятельства составляет необходимое условие любой Садханы (духовной практики).
      В.: Какова природа различных видов Садханы и какой из них предпочтительнее?
      Р.М.: Смысл практики в том, чтобы не давать забывать о цели. Практика помогает нам не отвлекаться на другие предметы. Выбор же ее определяется способностями и наклонностями практикующего. Все виды практики в конечном счете растворяются в единой Истине. Ведь все это - лишь различные виды наших усилий отрешиться от неистинного посредством устремления ума к одной только Истине. И хотя эта Истина - мы сами в своем подлинном бытии, практика выглядит так, будто мы думаем об Истине, служим Истине, взываем к Истине и т.д. В действительности же наша деятельность сводится к устранению помех, препятствующих постижению нашего подлинного бытия.
      В.: В какой мере можно быть уверенным, что Садхана увенчается успехом?
      Р.М.: Самопостижение представляет собой постижение нашей вечной природы, а не приобретение чего-то нового. Новое не может быть вечным. Поэтому нет никаких поводов для сомнений - обретет или не обретет человек свое истинное Я.
      В.: Способна ли благодать Божия ускорить духовное созревание человека?
      Р.М.: Да, благодать - это начало и конец.
      В.: Как обрести эту благодать?
      Р.М.: Отречением от себя.
      В.: Я все же не испытываю благодатного воздействия.
      Р.М.: Желательна искренность. Отречение не предполагает произнесения каких-то обещаний и выдвижения каких-то условий. Оно от сердца. И если человек полностью вверил себя Ему, то что в нем будет взывать о благодати? Тот, кто отрекся от себя полностью, полностью охвачен благодатью.
      В.: Можно ли постичь себя, не принимая Санньясу (обет отречения от мирской жизни, дома, семьи и имущества)?
      Р.М.: Принять Санньясу означает принести в жертву свое эго. Это не то же самое, что выбрить тонзуру или облачиться в одежды цвета охры. Человек может быть главой семьи, но если он не отождествляет себя с главой семьи, значит он Санньясин. С другой стороны, человек может быть бродячим аскетом, но если он думает при этом, что он Санньясин, значит он не Санньясин.
      В.: Разве Санньяса не предполагает отказ от имущества?
      Р.М.: Отказ от имущества при сохранении эго не имеет смысла; если же эго устранено, обладание имуществом не имеет значения.
      В.: Но ведь полное отречение от эго невозможно!
      Р.М.: Да, это так. Вначале полное отречение невозможно. Но частичное отречение определенно возможно. Если бы оно было невозможно, невозможным было бы и самопостижение. Ты не в силах утвердить покой в уме. Это может быть достигнуто лишь посредством отречения.
      В.: Каково направление ума после самоотречения?
      Р.М.: Задает ли этот вопрос отрекшийся от себя ум?
      В.: Какова подлинная основа самопостижения?
      Р.М.: В основе лежит Атма-Видья (наука о Себе).
      В.: Поясни нам эту Атма-Видью!
      Р.М.: Атма-Видья - самая сложная из наук, и в то же время самая простая, так как Я изначально очевидно даже для самого недалекого человека и не нуждается в постижении. Однако несмотря на то, что Я столь очевидно, оно тем не менее скрыто. В этом повинно ложное отождествление Я с телом и т.п.
      В.: Как возникает отождествление?
      Р.М.: Благодаря мыслям. Ими окрашивается свет истинного Я. Если их устранить, Я будет светить своим светом.
      В.: Как устранить мысли?
      Р.М.: Нужно понять их основу. Все они связаны с мыслью "я", то есть с эго. Устрани эту мысль и все остальные исчезнут.
      В.: Как устранить эту мысль?
      Р.М.: Если найден ее источник, она больше не возникнет.
      В.: Где и как искать ее источник?
      Р.М.: В сознании того, что "я действую". Между тем Я - это чистое сознание. Поэтому все, что необходимо для самопостижения, - это покой ума, ментальная тишина.
      В.: Как успокоить ум?
      Р.М.: Воду нельзя сделать сухой; ум может быть обуздан лишь поиском себя, думающего. Если искать думающего, мысли исчезнут.
      В.: Исчезнут сами собою? Это же очень сложно!
      Р.М.: Они исчезнут. Идея сложности сама по себе является препятствием для самопостижения. Ее нужно преодолеть. Быть собой не сложно.
      В.: Я понимаю, что истинное Я - за пределами эго, но это знание носит чисто теоретический характер. Как обрести практическое постижение истинного Я?
      Р.М.: Постижение - это не что-то новое, что-то такое, что нужно было бы обретать. Оно уже есть, ты всегда был собой. Все, что необходимо, - это избавиться от мысли "я еще не постиг себя". Не было такого момента, чтобы Я отсутствовало.
      До тех пор, пока имеются сомнения в постижении, нужно прилагать усилия для отрешения от подобных мыслей.
      В.: Не способствуют ли постижению хорошие мысли? Не являются ли они как бы нижней ступенью лестницы, ведущей к постижению?
      Р.М.: Да, они способствуют постижению в том смысле, что отстраняют дурные мысли. Сами они в конце концов также должны исчезнуть.
      В.: Разве такие мысли не составляют фундамент постижения?
      Р.М.: Нет. Мысли - хорошие или плохие - отдаляют от цели, а не приближают к ней, потому что Я пребывает за пределами мысли.
      Мысли возникают вследствие отождествления Я с не-Я. Когда мы отрешаемся от не-Я, остается только Я. Для того, чтобы освободить какое-нибудь место, достаточно убрать с него вещи. Однако сама уборка не является причиной возникновения места. Оно существует даже будучи загроможденным вещами.
      В.: Если убрать все мысли, останется пустота.
      Р.М.: Отсутствие мыслей не означает пустоты. Должен быть кто-то, сознающий пустоту. Знание и незнание возникают благодаря уму, "силе зрения". Они порождаются дуализмом зрящего и зримого. Но Я пребывает за пределами знания и незнании. Чтобы узреть, осознать его, необходимо какое-то другое Я. Между тем Я только одно. Все, что отлично от Я, - это не-Я. Не-Я не может увидеть Я.
      В.: Но существование того, что принципиально ненаблюдаемо, невоспринимаемо, немыслимо и т.д. не может быть доказано. Получается, что никакого "истинного Я" не существует.
      Р.М.: Собственное существование не нуждается в доказательствах. Собственное существование очевидно для каждого.
      В.: Вряд ли наше существование можно назвать существованием истинного Я. Это Я забывается в мирской суете.
      Р.М.: Я никогда не забывается. Сейчас ты путаешь Я с не-Я, и это заставляет тебя говорить, что ты забыл некое "истинное Я". Для забвения не будет места, если с этой путаницей будет покончено. Я забыл - ладно, но что? Разве существуют два Я?
      В.: Однако задаваясь вопросом "кто Я", я не получаю никакого внутреннего ответа.
      Р.М.: Какого рода ответ ты хотел бы получить? Разве тебя здесь нет? Что еще нужно? Где еще ты можешь себя искать? Ты вынужден задавать этот вопрос - "кто Я?" - потому что ты ошибочно отождествляешь Я с не-Я. Нелепо спрашивать, как постичь себя, будучи собой.
      В.: И все же, сколько я не ищу свое истинное Я, мне не удается найти его. Я зашел в тупик.
      Р.М.: Как же ты можешь найти его? Ведь оно не существует отдельно от тебя. Оставь пока невозможность найти его. Где ты сейчас? Или ты хочешь сказать, что тебя нет? Разве есть два Я? Ты все время говоришь "я ищу", "я спрашиваю"... Кто этот "я"?
      В.: Я его не воспринимаю.
      Р.М.: Так его и нельзя воспринять. Я не объект. Разве Я может отделиться от тебя, покинуть тебя хоть на мгновенье? Это своему уму ты позволяешь блуждать. Я же всегда на месте. Но когда твой ум сосредоточен, ты говоришь : "Атман не покидает мой ум ни на миг". Как нелепо!
      В.: Я хочу отрешиться от не-Я, чтобы стало возможным постижение Я. Как это сделать? Каковы характерные черты не-Я?
      Р.М.: Почему ты все еще занят феноменами? Есть некто, кто говорит о том, что от не-Я нужно отрешиться. Кто он?
      В.: Я имею в виду себя же. Когда я еду из Калькутты в Мадрас, то должен узнать Мадрас, чтобы не выйти по ошибке на промежуточной станции. Поэтому во время путешествия я руководствуюсь указателями и расписанием. А чем я должен руководствоваться в поисках себя?
      Р.М.: Сказанное тобой приложимо лишь к путешествию в Мадрас. Ты знаешь, как далеко находишься от Мадраса. Знаешь ли ты, как далеко находишься от себя?
      В.: Не знаю.
      Р.М.: Был ли ты когда-нибудь отделен от себя? Возможно ли это? Разве Я не самое близкое из всего, что есть?
      В.: В настоящее время я далек от себя, я должен вернуться к истокам, чтобы обрести себя вновь.
      Р.М.: Насколько ты далек от себя? Кто говорит, что он далек от себя? Могут ли быть два Я?
      В.: Сказано ведь, что индивиды - это видоизменения Атмана, истинного Я, подобно разнообразным украшениям, сделанным из золота.
      Р.М.: Если человек говорит об украшениях, игнорируя их субстанцию - золото, - ему напоминают, что они золотые. Но ты говоришь о себе как о видоизменении себя. Отделен ли ты от себя, что говоришь о себе, как о видоизменении?
      В.: Разве нельзя представить, что золото говорит о себе, что оно - украшение?
      Р.М.: Будучи неодушевленным, оно так не скажет. А человек одушевлен и не может действовать отдельно от сознания. Атман, истинное Я человека - это Чистое Сознание. Тем не менее, человек отождествляет себя с телом, которое само по себе неодушевленно и не может сказать по собственному почину "я - тело". Это говорит кто-то другой. Неограниченное, всеобъемлющее Я так не говорит. Кто же говорит это? Между Чистым Сознанием и неодушевленным телом возникает некое псевдо-Я, которое и воображает себя телом. Ищи это "я", и оно исчезнет, подобно призраку. Все Писания заняты борьбой с призраком эго. Твоей целью также является устранение иллюзии и ничто иное.
      В.: Способствует ли Вайрагья (бесстрастие) достижению этой цели?
      Р.М.: Несомненно.
      В.: Какова природа бесстрастия?
      Р.М.: Различение. Все люди стремятся к счастью, но большинство идет по ложному пути, принимая за счастье удовольствия этого мира, которые неизбежно сменяются страданиями. Различать между тем, что приносит горе, и тем, что приносит радость, - и придерживаться последнего, - это и есть Вайрагья. Когда искушения этого мира для человека как бы "вылиняли" и утратили свой былой призывный блеск - это подлинная Вайрагья (досл. "обесцвеченность").
      В.: Необходим ли наставник?
      Р.М.: Да, если хотят научиться чему-то новому. Но что касается тебя - ты должен разучиться.
      В.: Все же учитель необходим, я полагаю.
      Р.М.: Ты уже есть то, что ищешь. Поэтому учитель тебе не нужен.
      В.: Но разве не помогает ищущему общение с тем, кто уже постиг?
      Р.М.: Да. Оно помогает ему освободиться от иллюзии, будто он еще не постиг.
      В.: Скажи мне, как постичь?
      Р.М.: Существуют различные методы, но все они нужны лишь для того, чтобы разгипнотизировать человека.
      В.: Так разгипнотизируй меня! Скажи, какому методу следовать.
      Р.М.: Где ты? Куда ты хочешь следовать?
      В.: Я знаю, что "Я есмь", но я не знаю, кто Я есмь.
      Р.М.: Следовательно, есть два Я?
      В.: Я прошу ответить на мой вопрос.
      Р.М.: Кто просит? Тот, который есть, или тот, который не знает кто он?
      В.: Я есть, но я не знаю, кто я, каков я.
      Р.М.: Сказать "я - это" означает сказать "я не то". Говорить "я - это" или "я - то" неверно, ибо и "то" и "это" - ограничения. Истинно лишь "Я есмь". Я молчаливо, а "тем" или "этим" его называет ум. Когда один человек думает, что "я - это", а другой, что "я - то", начинается борьба мнений, разгораются споры и Я окончательно исчезает под грудами аргументов.
      Знай, что до тех пор, пока существует отождествление Я с не-Я, сомнения и вопросы будут возникать опять и опять, и никакой запас слов их не удовлетворит. Сомнениям придет конец лишь после того, как будет покончено с не-Я. Тем самым свершится самопостижение, в котором не останется того, кто мог бы сомневаться или задавать вопросы.
      В.: Но когда я начинаю думать об истинном Я, меня тотчас отвлекают от него другие мысли.
      Р.М.: Ищи того, кто думает, а не просто думай о Я. Ищи того, чьи это мысли. Они исчезнут, так как коренятся в мысли "я". Ищи, разоблачай ее и все остальные мысли исчезнут.
      В.: Этому трудно следовать. Теорию я понимаю. Но как применить ее на практике?
      Р.М.: Тем, кто не может обратиться непосредственно к выявлению Я, рекомендуются другие методы. Но даже для того, чтобы повторять Мантру "Я есмь Браман" (Ахам Брахмаасми) или размышлять над ней, необходим тот, кто делает это. Кто это? Это Я. Будь этим Я, будь собой. Это метод непосредственного выявления (раскрытия, Вичара). Другие методы также приводят в конце концов к выявлению Я.
      В.: Какой из двух путей лучше - Правритти или Нивритти? (Две фазы цикла "дыхания Брахмы", соответствующие катафатическому и апофатическому пути самопостижения. Правритти - проявление, развертывание мира из непроявленного Брахмана. Нивритти - растворение, обратное свертывание проявленного мира в Брахмане. Брахман - субстанциальная основа зрящего и зримого; говорится, что Брахман - это Атман.)
      Р.М.: Если ты рассматриваешь Я как чистое и простое - это Нивритти. Если ты рассматриваешь Я как единое со вселенной - это Правритти. Иными словами, Нивритти - это обращение ума во внутрь, а Правритти - это обращение ума вовне. В любом случае нет ничего отделенного от Я. Цель обоих путей одна - самопостижение.
      В.: Но не легче ли будет для некоторых видеть Бога во всем, что встречается ему, а не искать сверхразумное Я?
      Р.М.: Да. Если ты видишь Бога во всем, то думаешь ли ты о Боге или нет? Чтобы видеть Бога во всем, ты определенно должен будешь хранить Его в уме. Такое сохранение Бога в уме становится Дхьяной, медитацией. Дхьяна - стадия, предшествующая постижению, а постижение - это постижение Атмана, истинного Я и ничто иное. Поэтому не имеет значения, о чем ты медитируешь - о Боге или об истинном Я. Если медитация совершенна, результат будет один и тот же.
      В.: По-моему, все-таки, медитация на Боге и медитация на истинном Я - это разные вещи. Могут ли столь различные пути привести к одной цели?
      Р.М.: Истинного Я миновать нельзя. Или ты хочешь видеть Бога во всем, кроме себя? Если Бог во всем, то разве не относишься к этому всему и ты? Сказал ведь мудрец: "До того, как я себя постиг, я странствовал в поисках Тебя; теперь же, постигнув, я вижу, что Ты - это я".
      В.: Говорят, что перед Гуру (духовным наставником) должно преклоняться, как перед Богом. Правильно ли это?
      Р.М.: Бог, Гуру и истинное Я - различные формы одного и того же. Полагая себя обособленным индивидом, ты веришь в Бога. При поклонении Богу, Он является тебе в образе Гуру. При поклонении Гуру, он является тебе в образе твоего истинного Я. Бог воплощен в индивидах как их истинное Я; Он - истинное Я каждого человека. В случае необходимости это внутреннее Я может проявляться вовне в образе Гуру.
      В.: Говорится, что Упасана (поклонение) и Дхьяна обусловлены умственной деятельностью. Сказано также, что постижение связано с прекращением каких-либо действий. Можно ли постичь себя без Упасаны и Дхьяны?
      Р.М.: Они предшествуют постижению. Такого рода действия приводят к требуемому недеянию.
      В.: Что такое Дхьяна?
      Р.М.: Дхьяна - это твое естественное состояние. Ты называешь ее медитацией ("размышлением"), потому что существуют и другие, отвлекающие тебя мысли. Медитация - это попытка почувствовать свою истинную природу путем отрешения от посторонних мыслей.
      Во время медитации эти посторонние мысли возникают все более настойчиво. И это хорошо. Тем самым наружу выносится то, что до сих пор лежало в тебе скрыто. Если бы оно не проявилось, как можно было бы от него отрешиться?
      В.: Но сказано ведь, что все является Брахманом.
      Р.М.: Да, это так. Но до тех пор, пока ты считаешь мысли отличными от себя, от них надо отрешаться. Постигнув их собою, ты не стал бы говорить обо "всем". Ведь есть только Брахман. Нет ничего, кроме Брахмана.
      В.: "Рибху Гита" перечисляет множество вещей, называя их нереальными, а в конце добавляет, что все они - Брахман, и поэтому реальны.
      Р.М.: Да, когда ты видишь их как множество, они нереальны; в то же время когда ты видишь их как единого Брахмана, они реальны, обретая истинность своего субстрата - Брахмана.
      В.: Почему же тогда "Упадеша Сара" говорит, что тело и т.п. неодушевленно?
      Р.М.: Оно неодушевленно постольку, поскольку ты считаешь его не собой. Постигнув себя, постигаешь также, что в тебе заключено и тело, и все остальное. Постигнув себя, никто не станет задавать вопросы, одушевлено ли нечто или не одушевлено.
      В.: Сказано, что Вивека - это различение между Я и не-Я. Что такое не-Я?
      Р.М. Не-Я, собственно, нет. Не-Я включено в истинное Я. Утратив опору в себе самом, Я представляет себя как некое не-Я, которое оказывается в конце концов не чем иным, как им самим.
      В.: Но они же различны! Можно ли рассматривать их как одно и то же?
      Р.М.: Это зависит от точки, с которой ты их рассматриваешь. При углублении медитации такое относительное знание исчезает и утверждается абсолютное знание Единого, в котором не различаются Я и не-Я. Обрати свой взор внутрь, и доведи его до совершенства в распознавании Я и не-Я, сделай его взором Абсолюта. Если ты обратишь затем этот абсолютный взор вовне, то обнаружишь, что вселенная едина с постигнутым Абсолютом, истинным Я.
      Пока твой взор обращен вовне, ты говоришь о внешнем; пока твое сознание поверхностно, ты задаешь поверхностные вопросы. Исходя из твоего состояния, тебе рекомендуют обратить свой взор внутрь. Это "внутреннее" связано с тем "внешним", которое ты ищешь. В действительности же Я ни внутри, ни снаружи.
      Говоря о Небесах, Царствии Божием и т.п., о них думают, что они находятся вверху или внизу, внутри или снаружи, ибо человек привык мыслить категориями относительного знания. Он стремится лишь к познанию объектов, откуда и возникают у него подобные идеи. Истинное же знание - это знание Единого, незапятнанного объектами.
      В.: Но я не в состоянии представить себе то, о чем ты говоришь.
      Р.М.: Это не объект, который можно было бы представить. Ты - То. Кто и что будет представлять?
      В.: Что такое Вичара, раскрытие?
      Р.М.: Раскрытие или выявление себя - это то же самое, что самопостижение. Последовательно вопрошая "кто я", вопрошающий постигает свое истинное Я.
      В.: Но оно ведь неуловимо. О чем я должен медитировать?
      Р.М.: Медитация предполагает наличие объекта медитации, тогда как в Вичаре есть лишь субъект, последовательно отрешающий от себя все объекты, с которыми он себя отождествляет.
      В.: Не является ли медитация одним из важнейших средств самопостижения?
      Р.М.: Дхьяна, медитация - это сосредоточение на каком-то конкретном объекте, внешнем или внутреннем, с целью отрешения ума от любых посторонних мыслей. Это сосредоточение ума на одной-единственной мысли, которая перед постижением также должна исчезнуть. Ибо постижение не является чем-то новым, благоприобретенным, - оно уже здесь, оно скрыто присутствует за завесой мыслей. Любые формы духовной практики направлены на то, чтобы приподнять эту завесу и раскрыть постижение.
      Обычно тем, кто искренне стремится к самопостижению, рекомендуют Дхьяну, и их вполне устраивает эта форма духовной практики. Но некоторые могут вернуться и спросить: "Кто я, медитирующий?" Таким рекомендуют обратиться непосредственно к выявлению Себя. Это завершающее действие, это Вичара.
      В.: Можно ли постичь себя посредством одной Вичары, не прибегая к Дхьяне?
      Р.М.: Вичара - это не только путь, но и цель. Быть собой - вот цель и конечная Истина. Быть собой, прилагая для этого усилие, значит практиковать Вичару. Когда же это не требует усилий, это называется постижением.
      В.: Что такое Турья (досл. "четвертое")?
      Р.М.: Есть только три состояния сознания - бодрствующее, сновидное и состояние глубокого сна. Турья - не состояние, а то, что лежит в основе упомянутых трех состояний. Но понять это нелегко. Поэтому говорится, что Турья - это четвертое и единственно истинное состояние сознания. В действительности же это твое истинное Бытие, которое, составляя субстрат зрящего и зримого, не может быть выделено в качестве отдельного объекта. Все три состояния проявляются из него, а затем вновь растворяются в нем. И в этом смысле они не истинны.
      Картины, показываемые в кино, - всего лишь тени, скользящие по экрану. Они появляются, движутся туда и обратно, сменяются одна другой; они нереальны, - реален лишь экран, который остается неизменным.
      Подобным же образом явления внешнего и внутреннего мира - не более чем преходящие фантомы, не существующие независимо от Я. И лишь привычка рассматривать их как нечто реальное, существующее независимо от нас, ответственна за сокрытие истинного Я и выдвижение на передний план всего остального. Когда будет постигнуто единственно истинное, вечно присутствующее Я, все неистинное утратит свое независимое существование и свете знания о том, что оно является истинным Я и ничем иным.
      В.: Если Турья, как говорится, "сам Свет", то почему в этом состоянии отсутствует видимый мир, подобно тому как он отсутствует в состоянии обморока или беспамятства?
      Р.М.: Подобно тому как картины, показываемые в кино, являются различными комбинациями света и тьмы, точно так и картины мира представляют собой рассеянный свет Я, пробивающийся сквозь тьму неведения, Авидьи. Мир не может быть видим ни в полной тьме неведения, как в состоянии глубокого сна без сновидений, ни в чистом свете самопостижения. Авидья - причина многообразия.
      Турья - лишь иное наименование Я. Сознавая три состояния сознания - бодрствования, сновидения и глубокого сна, - мы сознаем их благодаря чему-то четвертому, Турье; самое же Турью мы не сознаем, равно как не сознаем и свое истинное Я. Тем не менее, Турья постоянно присутствует здесь.
      В.: Странно все же, что мы так страдаем от ее отсутствия и так жаждем ее обретения.
      Р.М.: Так и женщина с ожерельем на шее иногда ищет его, думая, что потеряла, - ищет до тех пор, пока ей на него не укажут. И чувство утраты, и волнения поисков и радость находки обусловлены ее неведением. Ты всегда здесь вне зависимости от того, ищешь ли ты себя или нет. Подобно тому как женщина испытывает ощущение, словно она вновь обрела потерянное ожерелье, человек, избавляясь от неведения и ложного самоотождествления, "обретает" истинного Себя, которым он был всегда. Это и называется постижением. В нем нет ничего нового. Это устранение неведения, не более.
      Поэтому целью духовной практики является не постижение, но именно устранение неведения. Если бы постижение нужно было обретать как нечто новое, то пришлось бы предположить, что в одно время оно есть, а в другое - его нет. Следовательно, оно не пребывает, а становится, является нам наряду с другими феноменами и потому не заслуживает внимания.
      Я, которое возникает, также и исчезает. Это индивидуальное "я", точнее, представление о Я, а не Я как таковое. То, что не возникает, не исчезает. Оно есть и пребудет вечно. Это всеобщее истинное Я или самопостижение.
      В.: Нужна ли благодать для устранения неведения и постижения общей основы вселенского многообразия?
      Р.М.: Определенно. Однако благодать есть всегда, она исходит от истинного Я постоянно. Благодать не представляет собой ничего такого, что следовало бы приобрести иди заслужить. Так, ты живешь под солнцем, не знающим тьмы; и все же, чтобы увидать солнце, ты должен обратить к нему лицо. Подобным же образом и благодать обретается только практикой, хотя и присутствует здесь постоянно.
      Единственное, что необходимо, - это знать, что она есть, а затем безоговорочно вверить себя ей, признав недостаточность своего личного усилия. Она никогда не покидает того, кто отрекся от себя и вверился ей.
      В.: Надеюсь, что при наличии желания отречься от себя благодатное воздействие будет ощущаться все сильней и сильней.
      Р.М.: С желанием надо покончить, отрекшись от себя раз и навсегда. Желание остается до тех пор, пока у тебя есть чувство, что ты - действующее лицо. Желание отречься от себя - это тоже проявление личности. Когда она исчезнет, воссияет чистое Я.
      Оковами служат не действия как таковые, но именно чувство того, что действуешь ты, личность. Это чувство и порождаемые им желания причиняют возбуждение ума, и если этому чувству положить конец, воцарится покой.
      Поэтому говорится: "Пребывай в тишине и знай - Я есмь Бог". Эта тишина достигается полных и безостаточным самоотречением. Слово "знание" в данном изречении означает "бытие": это не то относительное знание, которое является членом триады "субъект - знание - объект".
      В.: Какая мысль предпочтительнее: "Я есмь Бог" или "Я есмь Высшее Бытие"?
      Р.М.: "Я есмь тот, кто есмь". Бог - это "Я есмь", а не мысль "Я есмь Бог". Будь собой, а не думай, что ты "есть". Сказано ведь: "Знай - Я есмь Бог", а не "думай - Я есмь Бог".
      В.: Если Бог - все, то почему люди страдают в результате своих действий? Разве не Бог побуждает их к этим действиям?
      Р.М.: Тот, кто действует, тот и страдает.
      В.: Но действия внушаются Богом, а человек лишь Его марионетка.
      Р.М.: К сожалению, человек вспоминает об этом лишь тогда, когда страдает. Если бы он помнил об этом постоянно, страдания бы не было.
      В.: Когда прекратятся страдания?
      Р.М.: Не ранее, чем прекратится ложное самоотождествление. Если это Его действия, то почему ты считаешь, что это твои страдания? Страдает, равно как и наслаждается, тот, кто действует. Оставь все это и не переноси на себя страданий.
      В.: Какова природа освобождения?
      Р.М.: Все вопросы, связанные с освобождением, не имеют смысла, ибо освобождение означает освобождение от рабства; тем самым предполагается, что в настоящий момент мы пребываем в рабстве. Но рабства нет, а потому нет и освобождения от рабства.
      В.: Но все Писания говорят о рабстве и его ступенях.
      Р.М.: Задача Писаний состоит в том, чтобы заставить человека обратиться к своему Истоку. Ему не нужно обретать нечто такое, чего еще нет. Ему нужно лишь отказаться от своих ложных представлений и сомнительных удовольствий. Но вместо того, чтобы сделать это, человек пытается ухватиться за что-то необыкновенное и таинственное, ибо убежден, что счастье его "где-то". В этом его ошибка.
      Писания не рассчитаны на мудрого - он в них не нуждается. А для невежды они никакого интереса но представляют. Писания почитает лишь тот, кто стремится к "освобождению", - они не нужны ни мудрости, ни неведению.
      В.: Но сказано ведь, что Васиштха был Дживанмуктой (прижизненно освобожденным), а Джанака - Видехамуктой (освобожденным посмертно)...
      Р.М.: Зачем говорить о Васиштхе или Джанаке? Почему не о себя самом? Полемике нет предела, споры бесконечны. Но зачем терять время, занимаясь подобными вещами? Обрати свой взор во внутрь и займись делом.

      (c) Перевод В. Данченко, 1990
      Источник: http://jnana.ru/classics/ramana_prob.html